[AVA]https://pp.vk.me/c626723/v626723649/16135/qiMfT6bGesc.jpg[/AVA]

Изначально Салима думала, что сегодня будет обычный вечер. Она выступит с двумя номерами, потом расслабится в баре и пойдет домой слушать ворчание Касима, который каждый раз ее встречал после выступлений одними упреками. Генаска прекрасно знала, что ворчит феникс не потому, что действительно считает ее хобби аморальным или вроде того. На самом деле ее питомцу просто было скучно в одиночестве, но при этом упрямый пернатый блюститель нравственности почти всегда отказывался отправиться вместе с ней, ссылаясь на то, что не хочет смотреть, как его хозяйка позорится. Обычно все проблемы и недовольство решались принесенным с собой гранатом, но сегодня девушка напрочь забыла о таких вещах.  Причиной тому было то, что хозяин заведения перед самым началом вечера оповестил всех девушек, которые  должны были выступать, о том, что сегодня будет вестись фотосъемка, а потом еще у некоторых, в числе коих оказалась Салима, должны будут взять интервью для какой-то там газеты.
Большинство девчонок как дети малые обрадовались такой новости, из-за чего впоследствии даже слишком активно выделывались в надежде попасть в удачный кадр. Салима же разволновалась именно по причине интервью. Слава ей была особо не нужна, так как танцы не были для нее средством к существованию, но ей, как одной из «солисток» предстояло о чем-то говорить  после выступления с репортером. Он ведь мог задать какие-то каверзные вопросы, а это явно не было профилем генаски! В итоге, поделившись рюмочкой горячительного для храбрости, на помощь пришла коллега-извергиня, с которой ей сегодня предстояло исполнять один парный танец. Известна эта девушка была под сценическим псевдонимом «Златоглазая Ундина». Большинство общих знакомых считали их близкими подругами, хотя скорее подошел бы эпитет «заклятые, так как на профессиональном поприще их взаимотношения были скорее похожи на одностороннее соперничество. Они на пару считались лучшими танцовщицами данного заведения, параметры у них были тоже схожие, разве что извергиня была несколько повыше, а у Салимы грудь чуть больше, но генаска относилась к работе, как к развлечению, а для Ундины это было серьезное дело. Проще говоря, остроухая считала Салиму конкуренткой и пыталась всячески ее превзойти, чтобы заполучить негласное звание «примы». А вот генаске подобное было без надобности, она просто выступала в свое удовольствие и искренне не понимала, почему извергиня порой бесится, когда хозяин заведения нахваливал их после выступлений, без задней мысли подчеркивая, что они обе являются его любимыми танцовщицы. Впрочем, стоит отметить, что соперничество никогда не выходило за рамки сцены, и Ундина не предпринимала попыток как-то нагадить генаске, намериваясь добиться превосходства исключительно за счет своего мастерства. В повседневной же жизни они вполне неплохо уживались, порой устраивая обычные девичьи посиделки с винишком и сплетнями.
В итоге на свое выступление Салима вышла вполне уверенной в себе и немного «навеселе». Первый танец она исполняла в одиночку под музыку, в которой угадывались жаркие национальные мотивы рода Люмэ. Да и сам номер во многом напоминал «огненную» вариацию генаского танца живота, разве что движения бедрами и грудью были еще более откровенными и вызывающими, чем было принято в классическом исполнении даже у красно-рыжеволосых соплеменников Салимы, считавшихся в измерении Четырех Стихий самыми эксцентричными и яркими на эмоции. Несмотря на то, что генаска, хоть ее сценический костюм и нельзя было назвать полноценной одеждой, так и осталась в нем до конца номера, публика, судя по реакции, осталась довольна. Когда же музыка сменилась и к ней на сцене присоединилась настолько же не совсем одетая Ундина, то девушке постарались уже вдвоем на радость публике, извиваясь и переплетаясь будто две змеи, порой почти начиная по ходу дела избавлять друг друга от немногочисленных деталей одежды, но все же так и не переступив грань между горячим танцем и откровенным стриптизом. Так что в итоге мужская, по большей части, публика увидела «много», но не «все». Завершили же танец девушки страстными объятия и не менее страстным поцелуем, качественной постановке которого могли бы позавидовать актеры из герианских фильмов для взрослых. После этого, генаска попрощавшись со зрителями, скрылась со сцены, оставив теперь извергиню солировать на сцене. Та как раз должна была сейчас «добить» народ своим коронным номером с шестом и окончательным раздеванием.
Добравшись до гримерной,  Салима устало плюхнулась на гресло.
- Вот я ей припомню, - буркнула девушка.
- Ты о чем это, Сали? – поинтересовался вошедший вдруг хозяин заведения, из-за чего красноволосая чуть со стула не упала от неожиданного вопроса.
- Тьфу ты! Не пугай так, - отозвалась Салима, вернув равновесие. – Да Урсула меня, зараза такая, в конце ущипнула за попу! Теперь синяк будет! В следующий раз я ее за язык точно укушу!
- Угомонись, мазью помажешь и не будет синяков на твоей драгоценной попе, - усмехнувшись, сказал хозяин. – Ты не забыла про интервью?
- Ой, точно! – генаска, разумеется, забыла. – А точно надо? Вдруг я глупостей наговорю?
Хозяин успокоил танцовщицу тем, что репортер милая девушка и вряд ли будет задавать слишком щекотливые вопросы. В итоге, немного отдышавшись после выступления, Салима отправилась в зал, где должна была ожидать описанная хозяином репортерша. Найдя, наконец, подходящую под описание особу, генаска двинулась в ее сторону, про себя отметив, что та действительно имеет весьма приятную внешность, да еще, судя по всему, луканка, что являлось положительным качеством в глазах красноволосой.
- Добрый вечер, - немного смутившись из-за молчаливо протянутой руки, сказала Салима, нерешительно ее пожимая своей рукой. – Исса Скеддетьяв, если я не ошибаюсь?